«Тропики - что это за экспрессия! Все содержится в них — как в сущности — люди, декорации, культура. В Тропиках все проще, крупнее и нагляднее. Контрасты во многих отношениях более тонкие... В тропиках одно перетекает в другое. Очертания растворяются.» Очарованный тропиками Тео Майер
Тео Вильгельм Майер - швейцарский художник.
Родившемуся в Базеле, ему, как и городу, в котором он вырос, посчастливилось избежать тягот Первой мировой войны, быстро охватившей большую часть Европы. Следуя по стопам отца, он получил коммерческое образование. В то же время посещал Базельскую школу искусств и наслаждался беседами с местными художниками. Этот опыт оказался плодотворным для молодого художника.
В 20 лет, окончив Школу искусств, он начал самостоятельную жизнь как художник. Поселился в Спаленфорштадте и выживал за счет «сосисок, булочек, дешевого испанского красного вина и… надежды».
Заказ для Базельского университета обеспечил прорыв. Его учитель, Якоб Шаффнер, был настолько доволен результатом, что рекомендовал Майера известным людям, включая Макса Либермана, Карла Хофера и Отто Дикса.
С этими рекомендациями Майер сначала отправился в Берлин, где познакомился с Либерманом и Хофером в Берлинской академии, а также с Эмилем Нольде, одним из современных ему художников, которым он больше всего восхищался.
После Берлина Майер переехал в Дрезден, где его встреча с Отто Диксом, прославившимся своими изображениями суровой реальности Веймарской республики и зверств войны, который в то время читал лекции в Дрезденской академии, имела большое значение. По словам Майера: «За время моего краткого пребывания в Дрездене я узнал о механике живописи больше, чем когда-либо прежде. Дикс научил меня рисовать и простым вещам, которые у меня есть на кончиках пальцев, таким как смешивание и применение цветов».
По возвращении Майер был поражен примитивизмом картин Гогена на выставке в Базеле: «Меня унесло в другой мир... При виде картин Гогена я заподозрил, что там есть что-то, с чем художник должен инстинктивно чувствовать себя, как дома».
Попавший под обаяние экзотических, символических и декоративных образов Гогена, мотивированный визуальным великолепием и богатством красок далеких тихоокеанских островов, Майер в 24 года отправился на Таити. Он решил пройти путь Гогена, чтобы увидеть всю красоту красок природы и экзотику местных женщин.
До Таити Майер добрался нетрадиционным способом - до Папеэте через Гваделупу, Мартинику и Панамский канал. На Таити он, безусловно, обнаружил красоту, как в красках тропической природы, так и в местных женщинах, которые вдохновляли Гогена. Однако примитивная простота, характеризующая работы Гогена, была малозаметна. И он пришел к выводу, что сцены на картинах – это всего лишь воображение.
Несмотря на разочарования увиденным на Таити, Майер все так же восхищался работами Гогена, даже говорил, что тот показал ему тропическую Природу. Это очень повлияло на творческую жизнь Майера, так как он был в постоянных поисках той тропической традиции и культуры, которую он себе представлял.
Он вернулся в Базель с рулоном своих картин, «включая разрисованные кофейные мешки, которые прошли таможню в качестве карнавальных украшений за 6 франков».
Несмотря на чувство разочарования, вызванное поездкой, Майер также пришел к пониманию, которое определило его будущую жизнь и творчество: «По возвращении в Базель я осознал нечто новое: как сообщество культивировало искусство. Звучали великолепные концерты, и город создал Художественный фонд для картин, скульптур и мозаик на площадях и на стенах. Художник был чем-то вроде культурного явления, и их было много. Это было не то, что я искал. Возможно, я надеялся найти страну, где художник формировался силой ее культуры».
Год спустя Майер снова путешествовал. После непродолжительного пребывания в Сингапуре он прибыл на Бали, где «меня охватил бред, который не утихает и по сей день».
В то время Бали был еще очень традиционным местом, где люди жили в соответствии с древними системами верований в обществе, на которое мало повлиял современный мир. Майер нашел на Бали, среди сочных тропических пейзажей и красивых женщин, культуру, которой не было на Таити. Контраст был разительным: «Когда я прибыл на Таити, я был очень разочарован тем, что Творение, о котором я мечтал, там больше не существовало, но я наблюдал компоненты, которые Гоген использовал для создания своих прекрасных картин. Он показал мне тропическую природу, и это оказало на меня такое сильное влияние, что я начал искать место, где, возможно, сохранилось больше культуры, но в том же природном окружении. Этим местом был Бали. Там я сформировался и стал тем, кто я есть сегодня».
Он сначала поселился в Сануре на юге острова, где сразу же нашел вдохновение: «Мне не нужно было придумывать декорации для своих композиций. Я постоянно видел их перед собой, в храмах и в повседневной жизни».
В отличие от своих предшественников, Нольде и Пехштейна, которые почти 20-ью годами ранее совершили свои путешествия в южную часть Тихого океана и вернулись, обогащенные новым материалом и темами, но не изменившимися по существу, встреча Майера с тропиками коренным образом изменила его.
Он утверждал, что Бали сформировал его как художника и личность: «Я начал понимать, что тропический пейзаж совсем не такой, каким мы его видим. Это, скорее, опыт. Этот пейзаж имеет теплые тона, поэтому я просто начал рисовать свои картины поверх красноватого грунта. Когда картина закончена, она краснее Природы, но точно передает пейзаж. Человек должен «перевести Природу». Сейчас цвета на моих картинах больше, чем когда-либо, исходят из моего воображения. Некоторые цвета особенно привлекательны для меня. Эти желтые тона, эти теплые тона охры, красный, приглушенный красный — это цвета, которые явно играют для меня большую роль. Музыка, которой я люблю предаваться, играет для меня в этих тонах. … Я часто работаю с синими контурами. Синий — это своего рода почерк, который проходит по картинке, чтобы что-то подчеркнуть. Я чувствую, что это красиво. … На Бали … все имеет космическое значение. Гора высока и часто находится в облаках, которые, по словам балийцев, бывают и голубыми, и черными. Брахма красный, теплый, как огонь. Солнце желтое; между красным и золотым, а Солнце есть Жизнь».
Поселившись сначала в Сануре, он 6 лет спустя переехал в Исех, недалеко от Гунунг-Агунга, самой высокой и священной горы Бали. Вид на гордый Гунунг-Агунг захватывал дух. Согласно балийскому космологическому порядку, господствующий над островом вулкан Гунунг является не только центром мира, вокруг которого артикулируется система ориентации (кая в сторону горы, келод в сторону моря), но и считается живым богом. Это божественное присутствие приносит смерть и опустошение при извержении.
В своем творчестве проявлял склонность к мистицизму в жизни и красоте в искусстве. Тропический свет и символика цвета в балийской культуре, должно быть, повлияли на то, как Тео Майер выражал себя на холсте. К тому же имел склонность к алкоголю, из-за чего он часто находился в состоянии опьянения во время рисования, что в определенной степени имело художественный эффект в его картинах.
Он рисовал сцены повседневной жизни с его любимыми рынками, священными храмами, чудесными пейзажами и красивых балийских женщин, которые с радостью позировали художнику.
На Бали он прожил 20 лет, женился на местной балийке. Стал свидетелем расцвета довоенного балийского модернистского искусства и в некотором роде участвовал в этом движении. Он стал покровителем некоторых балийских художников и коллекционером их работ. Поддерживал контакты и с другими «западными» художниками, живущими на Бали, включая Вальтера Шписа, Жана Ле Майера, Эмилио Амброна, Рудольфа Боннета, Антонио Бланко и Дональда Френда. Вскоре Майер стал неотъемлемой частью культурной и художественной жизни острова, его посещали как знаменитости, так и политики.
Но во времена Второй мировой войны ситуация резко изменилась - на Бали прибыли японцы. Как гражданин нейтральной страны Майер получил разрешение остаться на Бали. В отличие от своего друга Вальтера Шписа, который встретил свою смерть на борту корабля для военнопленных, пересекавшего Индийский океан.
К сожалению, многие из его картин были тогда утеряны: «Большая часть моего художественного урожая шести лет радостного творчества, около 60 картин, нашла нежданное применение. Те картины, на которых были изображены обнаженные женщины, попали на японские военные корабли, а теперь покоятся, полагаю, на дне океана. Японцы использовали другие картины в качестве покрытий для игровых столов, использовали их для разведения костров или в качестве зонтиков от солнца. Балийцы приняли несколько картин в качестве оплаты за оказанные услуги. Позже я получил некоторые из них обратно».
За поражением Японии в 1945-ом году последовала долгая война Индонезии за свою независимость, Бали так и не вернулся к своей довоенной невинности. Тем не менее, Майер продолжал рисовать свой заветный остров.
Спустя 10 лет после войны Майер вернулся в Швейцарию, но тропики поманили художника обратно. Он съездил на Бали, но по приглашению своего друга принца Санида Рангсита отправился в Таиланд и обосновался там на этот раз на 15 лет.
Майер продолжал рисовать полотна, заряженные экзотической атмосферой и свидетельствовавшие о радостной и гармоничной жизни. Ибо не столько экзотика сама по себе придает работам Майера волшебное качество, сколько теплота и понимание, которые художник вкладывает в каждый из своих сюжетов. Это рай изнутри, а не снаружи. Работы его наполнены светом, а иногда даже и залиты солнечным светом. Работы художника действительно: яркие, солнечные, сочные.
За год до смерти Майер вернулся на родину, но часть его праха развеяли на Бали.